[невезучая ведьма] Ты не плачь, сероглазая сказка чужая ©
Когда приходит зима и темнота укутывает город в свою черную шаль все раньше и раньше с каждым днем; когда в сумраке вечерних улиц зажигаются лимонно-желтые огоньки, похожие на маленьких светлячков, если смотреть издалека; когда стихает шорох шин по заснеженной мостовой, а в небе появляется рогатый месяц, подернутый бледной ночной дымкой, - именно тогда он выходит на улицы этого странного города.
Он идет не спеша и лишь изредка останавливается, чтобы посмотреть в небеса и проследить, за тем, как, ярко блеснув, маленькая звездочка скатывается по небосклону куда-то в черный залив. Как было предречено. Редкие прохожие здороваются с ним, едва заметив его тень в матово-золотом свете фонарей, что зажигаются и гаснут, повинуясь одному только взмаху руки. Наверное, им так предречено. Дети смотрят в окна, не желая поддаться уговорам родителей и отправиться-таки спать, но завидев его на заметенной снегом узкой дорожке, убегают в кровать. Может быть, и это предречено?
А он следит за каждым падением снежинки, за каждым шорохом бесконечных переулков, за каждым огоньком над заливом. А когда становится совсем темно, он собирает упавшие звезды и прячет их в кронах деревьев. Потому что ему так предречено.
А как только тонкие алые лучи просыпаются за стенами города и рассветные птицы пускаются в свой первый и последний полет, он исчезает где-то за набережной, растворяясь в терпком утреннем тумане, чтобы снова вернуться, когда черно-серая мгла опустится на улицы неведомым кружевом.
А рассветные птицы, неслышно вздымая серебристые крылья, разнесут эти потухшие бусины небесного хрусталя туда, где часто бывает темно даже днем, а по ночам – и подавно. Туда, где нет денег даже на свечи, а вода согрета теплом рук. Именно туда, где дети смотрят в окна, не желая отправляться спать.
А когда чернильная темнота опустится на улицы города, мягкий звездный свет прольется там, где так мало теплоты, а ее так заслужили.
Именно тогда, когда он выйдет на улицы этого странного города. Потому что так предречено…
Он идет не спеша и лишь изредка останавливается, чтобы посмотреть в небеса и проследить, за тем, как, ярко блеснув, маленькая звездочка скатывается по небосклону куда-то в черный залив. Как было предречено. Редкие прохожие здороваются с ним, едва заметив его тень в матово-золотом свете фонарей, что зажигаются и гаснут, повинуясь одному только взмаху руки. Наверное, им так предречено. Дети смотрят в окна, не желая поддаться уговорам родителей и отправиться-таки спать, но завидев его на заметенной снегом узкой дорожке, убегают в кровать. Может быть, и это предречено?
А он следит за каждым падением снежинки, за каждым шорохом бесконечных переулков, за каждым огоньком над заливом. А когда становится совсем темно, он собирает упавшие звезды и прячет их в кронах деревьев. Потому что ему так предречено.
А как только тонкие алые лучи просыпаются за стенами города и рассветные птицы пускаются в свой первый и последний полет, он исчезает где-то за набережной, растворяясь в терпком утреннем тумане, чтобы снова вернуться, когда черно-серая мгла опустится на улицы неведомым кружевом.
А рассветные птицы, неслышно вздымая серебристые крылья, разнесут эти потухшие бусины небесного хрусталя туда, где часто бывает темно даже днем, а по ночам – и подавно. Туда, где нет денег даже на свечи, а вода согрета теплом рук. Именно туда, где дети смотрят в окна, не желая отправляться спать.
А когда чернильная темнота опустится на улицы города, мягкий звездный свет прольется там, где так мало теплоты, а ее так заслужили.
Именно тогда, когда он выйдет на улицы этого странного города. Потому что так предречено…